Искусство - Страница 69

Они вышли из здания торгового центра, прошли вдоль дороги, затем свернули в небольшую улочку, оставили позади еще с десяток метров и остановились.

– Пришли, – уведомила Эрика Таня. – Именно об этом кафе я вам и говорила, – женщина указала рукой на четырехэтажное здание впереди, на первом этаже которого располагалось кафе, о чем и свидетельствовала вывеска у входа.

Они вошли внутрь. Едва за ними закрылась входная дверь, к ним приблизилась девушка-официант и проводила к свободному столику. Пока Таня изучала меню, Эрик рассматривал интерьер кафе. Кафе, и правда, было небольшим и уютным. Светильники на стенах едва разгоняли, царивший в помещении полумрак, тем самым создавая спокойную, расслабляющую и даже романтическую обстановку. На столах стояли небольшие вазы с цветами и свечи. Музыка, игравшая в кафе, легкая и мелодичная, вносила свой вклад в создание комфорта. На стенах висели картины. Судя по тому, что на них было изображено, хозяева заведения были любителями эпохи раннего барокко.

– Я возьму кофе-эспрессо с тортом «Наполеон». А что вы желаете? – голос Тани отвлек Эрика от созерцания интерьера кафе.

– А я возьму, если вы не против, то же самое.

– Ваше дело, – улыбнулась Таня, подозвала официанта и сделала заказ.

Как только официант удалился, Эрик посмотрел на Таню и сказал:

– Как насчет того, чтобы забыть об условностях и перейти на «ты»? Мне всего лишь тридцать два года, но когда ко мне обращаются на «вы», у меня складывается ощущение, что мне все семьдесят два.

Таня рассмеялась. Ее звонкий смех разнесся по помещению, привлек внимание немногочисленных посетителей кафе, но их интерес к ней тут же пропал, стоило смеху умереть немногим погодя.

– Я не против. Я и сама неловко себя чувствую, когда ко мне обращаются на «вы». Обращение на «вы» явно лишает нас многих годов жизни.

Следующие полчаса пролетели как одно мгновение. Таня и Эрик разговаривали, шутили, смеялись. Настолько сблизились, что Эрик, до этого сидевший напротив Тани, по ее просьбе пересел, устроился рядом с ней на небольшом мягком диванчике.

Таня оказалась интересной женщиной. Веселой, общительной, остроумной и обаятельной. Она работала менеджером в одной крупной торговой компании, и встреча, на которую она так спешила, как раз была рабочей – она должна была встретиться с представителем другой компании и договориться о заключении договора о сотрудничестве. Как оказалось, Таня была замужем, хотя обручальное кольцо не носила, следуя современным веяниям моды. У нее был сын. И в целом считала свой брак успешным и счастливым, как и себя – счастливым человеком.

Эрик мало что рассказывал о себе и своей жизни, все больше слушал, что говорит Таня. Часто ловил себя на том, что смотрит на ее губы, крупные, чувственные. Следил за выражением ее лица. Ловил взгляды, бросаемые ею в его сторону, то откровенно кокетливые, то задумчивые, отражавшие состояние ее внутреннего мира в ту или иную минуту. Эрику нравилось видеть это. Нравилось замечать это. Видел жизнь перед собой и не мог не наслаждаться этим. В какой-то миг почувствовал неудовлетворенность. Захотелось не столько видеть, как жизнь бьет ключом внутри Тани, сколько чувствовать это, чувствовать это, лежа в одной кровати, лаская ее тело и снова чувствовать, чувствовать, чувствовать…

Последние полчаса, выделенные друг другу на встречу, сблизили их еще больше. Быть может, в этом им помогла бутылка красного вина, которую они заказали ближе к концу встречи. Впрочем, конец встречи плавно перешел в ее продолжение. Таня позвонила своему контрагенту и перенесла встречу на утро следующего дня, затем позвонила на работу и отпросилась до завтра, пожаловавшись на сильные боли в паху и возникшую в связи с этим необходимость посещения гинеколога.

Эрик также никуда не спешил. Сегодня у Мелани был первый рабочий день, поэтому дома его никто не ждал.

Второй час их встречи начался с рассказа Тани о том, при каких смешных обстоятельствах она потеряла девственность. По правде говоря, обстоятельства потери девственности Таней Эрика совершенно не интересовали в отличие от того, насколько чувственным и трогательным может быть ее внутренний мир. Он вспомнил знакомство с Лизой несколько дней назад. Хотел увидеть и почувствовать, но вместо этого бежал от Лизы, точно Дарий III от Александра Македонского, так же поспешно и так же позорно. Вспоминая этот момент своего прошлого, Эрик оправдывался тем, что у него есть Мелани, которую он любит и которую не хочет потерять. Поэтому, естественно, он не должен думать о других женщинах. Забыть о них, вычеркнуть из собственной жизни, позволить себе разве что только смотреть на них – виделось Эрику наилучшим способом избежать каких-либо недоразумений с Мелани в будущем. Так бы он хотел, но… Но он был человеком, познавшим Искусство, человеком, познавшим внутренний мир женщины, человеком, который, оказавшись однажды в изумительном месте, проявил желание остаться в нем навсегда.

После случая с незнакомкой в парке и Лизой часто вспоминал о Йорисе. Тот также познал Искусство, но, тем не менее, остался, если верить его словам, верен своей любимой на всю жизнь. Так почему он не может быть верен одной женщине? Почему ему не хватает внутреннего мира одной женщины? Почему его тянет к другим женщинам? Нет! Его не интересует секс сам по себе. И тело женщины ему неинтересно как средство получения кратковременного удовольствия. Если на то пошло, то удовольствие можно получить и от мастурбации. Нет. Тело женщины для него – мост, перейдя который он оказывался там, где хотел бы находиться больше всего. Разве он виноват в том, что внутренний мир женщины настолько прекрасен, что, познав его однажды, захочешь это делать снова и снова? Разве он виноват, что в мире существует множество женщин, и у каждой из них свой, уникальный внутренний мир? Разве он виноват, что, если не принимать во внимание Йориса, он единственный, быть может, на целой планете мужчина, способный видеть в женщине нечто большее, чем самку, орудие для удовлетворения сексуальных эгоистичных порывов. Сунуть пенис в лоно женщины так просто. Но вот забыть о себе, сосредоточиться на женщине, получить удовольствие не от монотонных фрикций, а от отношения к тому, точнее той, что в эти минуты находится в твоих объятиях. Нет. На это способен не каждый мужчина. Далеко не каждый. Никто, если быть точнее. Никто, кроме него.